Дэвид: Порядком. Мне было всего 18, когда я переехал в Лос-Анджелес, встретился с Дэивом (Дэив Мастеин – вокалист группы – авт.) и мы организовали Megadeth. Многие годы я был полностью погружён в мир нашего творчества. В какой-то мере было забавно отступить от всего этого и заняться чем-то другим в музыке. Я поступил в колледж и получил высшее образование, я работал на Peavey. Кроме этого, я женат, у меня есть дети. Всё это помогло мне развить те аспекты моей жизни, к которым я бы никогда не пришёл, всё время играя в группе.
Когда Megadeth распались, и ты не вернулся в группу после её возрождения, не возникло ли у тебя ощущения, что ты проиграл, «облажался», потому что ты больше не мог быть частью чего-то столь грандиозного?
Дэвид: Мне поступило несколько предложений поехать на гастроли с довольно крупными группами, но я их не принял. Потому что я знал, что если в моей жизни когда-то и было время сделать шаг в сторону и стать самостоятельным артистом, заняться творчеством, то это время пришло. Оно пришло именно тогда, сразу после Megadeth. Потому что на тот момент группы больше не существовало. Я был рад заниматься тем, чем занимался. Когда Дэив снова собрал группу, я думаю, что на самом деле, он больше стремился сделать сольный альбом, который в итоге стал альбомом Megadeth. Я бы поддержал его в выпуске соло альбома, потому что было бы здорово сделать что-то не под названием Megadeth. Я думаю, что альбом “Risk” был бы замечательной сольной работой Дэива Мастеина. Потому что как только на него было поставлено название Megadeth, публика ждала другого звучания. Но Дэив написал отличный материал для этого альбома. Сейчас мы поняли, что можно заниматься другими проектами, не покидая группы. Мы к этому пришли недавно, после всего, что произошло. Можно предоставить себе некоторую творческую свободу, чтобы заниматься чем-то другим вне группы. В итоге, эти вещи делают тебя сильнее, когда ты возвращаешься назад.
Когда ты ушёл из Megadeth, знал ли ты, что настанет день, когда ты вернёшься?
Дэвид: Да, я знал, что этот день придёт. Я не хочу показаться напыщенным, говоря, что всегда можно вернуться, но я рискнул сделать то, что должен был сделать. Конечно, был шанс, что Megadeth будут процветать и без меня, и мы больше никогда не будем играть вместе. Но в то же время, было здорово создавать новую музыку, играть с новыми людьми, и стать частью такого проекта как Hail! В этом случае мы даже не придумали ничего нового: просто группа профессиональных музыкантов, пытающихся вернуться к андерграундным корням.
Считаешь ли ты, что сможешь продолжать играть в Megadeth как ни в чём не бывало, после всего, что было сказано и сделано за время вашей ссоры с Дэивом? Старые раны не оставили совсем никаких шрамов?
Дэвид: Мы с Дэивом обсудили это несколько лет назад. Мы пару раз встречались, и я сказал ему, что если бы мне пришлось пройти через это заново, я бы прошёл. Я бы приехал к нему домой, чтобы мы наорали друг на друга, подрались, если надо было (смеётся). У нас с Дэивом было немало противоречий. Было необходимо наладить всё это и двигаться дальше. Мы простили друг друга за всё, что случилось, и нет никакого смысла снова к этому возвращаться. Прошлое осталось в прошлом, его невозможно изменить или исправить. Можно только создать новое будущее, что мы и делаем.
Чего тебе не хватало больше всего, когда ты не играл в Megadeth?
Дэвид: Мне не хватало того, как играет Дэив. Я играл со многими замечательными музыкантами, с ребятами из F5, c Temple of Brutality. Но есть что-то в то
м, как он играет, своеобразная искра и харизма. У большинства других музыкантов нет этой харизмы, которая выливается через музыку Дэива, и мне этого не хватало.Что ты думаешь об альбомах Megadeth, в записи которых ты не принимал участия?
Дэвид: Для меня они звучат как соло альбомы Дэива, и я это говорю, потому что он был единственным, кто остался из оригинального состава группы. То, что сделал тогдашний состав, было не совсем характерно для Megadeth. Да, Дэив и раньше писал, пел и играл, и, по крайней мере, на 50% Megadeth = Дэив Мастеин. На альбоме “Endgame” частично есть звучание, присущее другим альбомам Megadeth. В нём есть тяжесть. Энди Снип был продюсером этого альбома, он знает, как правильно достичь звучания Megadeth, и он отлично над ним поработал. На «System Has Failed» также есть несколько «фирменных» треков Megadeth. Но есть и моменты, где я чувствовал, что Дэив пытается выйти за рамки традиционного звучания и сделать что-то своё, что опять же, было бы отличным сольным материалом. Насколько бы грандиозной ни была наша группа, у нас есть свои границы. Мы должны играть в определённом стиле, иначе фанаты будут недовольны.
Когда Megadeth были молодым и не столь известным коллективом, вас когда-нибудь притесняли более «крутые» группы?
Дэвид: Ещё как. В частности, когда мы были на гастролях с ними. Много лет назад мы часто ездили с Iron Maiden, и они очень хорошо к нам относились. Но в то же время, всегда было предельно ясно, что это только их шоу. Мы тогда были ещё совсем зелёными. Так что у нас были свои 45 минут выступления, а потом нам оставалось только уйти со сцены и смотреть концерт Iron Maiden. Один из наиболее трудных случаев произошёл, когда мы были в туре Orgasmatron с Motörhead. Мы тогда играли «Peace Sells..», это был наш первый крупный тур. Ещё не уровень стадионов, но зал на 5000 человек – это довольно серьёзно. У Motörhead была барабанная установка, из которой выходили рельсы. В результате она заняла столько места, что нам негде было установить своё оборудование. Поэтому нам пришлось поставить барабаны в стороне, и вид был «никакой». Я помню, что по этому поводу было немало споров. Сейчас это всё кажется смешным – мы друзья с Motörhead, мы часто играем вместе, но тогда, да… Тогда они были хэдлаинерами (смеётся). В течение всех этих лет мы выработали определённые условия, каким должно быть наше шоу. Но не в том смысле, что мы таким образом пытаемся как-то ущемлять группы, которые выступают перед нами, потому что мы помним, каково быть на их месте. Я надеюсь, что мы были хорошими «завхозами» сцены с точки зрения групп, разогревающих нас.
В таком случае, как ты можешь прокомментировать то, что Megadeth не выступают на одной сцене с антихристианскими группами?
Дэвид: Меня не было в группе, когда возник этот «пунктик». Но иногда надо защищать то, во что веришь. Мы с Дэивом оба теперь христиане. И если в рок-н-ролле когда-либо были два человека, прошедших вдоль и поперёк тёмную сторону этой жизни, то это были мы. Пройти через это и нести людям веру во что-то хорошее – я думаю, это замечательно. Для меня лично – большой шаг – уйти от зла, от всего, что меня не убило, и снова вернуться на путь истинный здоровым человеком, семьянином. Если кто-то видит в этом что-то плохое – очень зря. Совсем необязательно быть паинькой, но вести людей по неправильному пути тоже нельзя. В какой-то момент Дэив сказал, что не будет играть с такими группами, потому что то, что они делают, противоречит тому, во что он верит. И можно делать что угодно, но переубедить его вряд ли удастся (смеётся). Дэив довольно снисходителен по поводу многих вещей, но именно в этой ситуации он сказал «нет». Мы были научены тому, что надо уважать хэдлайнеров, так как ты фактически выступаешь на их сцене. Поэтому в отдельно взятый день ты должен относитьс
я к ним с уважением, а если нет… (хлопает в ладоши).Ты – Дэвид Эллефсон из Megadeth. Название группы уже практически стало неотъемлемой частью твоего имени. Как Дэвид Эллефсон в Megadeth отличается от Дэвида вне группы: мужа, отца, бизнесмена?
Дэвид: В целом, я тот же самый парень. Когда ты выходишь на сцену, ты входишь в образ, как, например, игрок на футбольном поле: ты полностью сконцентрирован на том, что делаешь. Но, как личность, я всегда остаюсь собой. У меня есть определённые принципы, которые применимы ко всему, чем я занимаюсь. Честно говоря, это одна из моих целей – быть тем же самым человеком на сцене и вне её, так как это является частью того, что собой представляет Megadeth. Мы – не театральная труппа, мы не рисуем ничего на лицах, не носим масок и не занимаемся на сцене тем, чего бы мы не делали вне её. Человек, который достиг больших успехов на этом поприще – Элис Купер. Он тоже довольно открыто говорит о своей христианской вере, он также был спасён от наркотиков и всего того, что составляло его образ жизни много лет назад. Он выходит на сцену и становится персонажем по имени Элис – жутким злодеем. А потом он сходит с неё, смывает макияж и идёт играть в гольф, проводит время со своей женой и детьми и вообще является примерным семьянином. Когда-то давно мы вместе были в туре, и он был для нас отличным наставником, примером того, как надо работать в шоу-бизнесе.
Планируешь ли ты вернуться в Hail!?
Дэвид: Да, конечно! Сейчас для этого очень трудно найти свободное время. Но Hail! – очень интересный проект, и, так как я был одним из его основателей, я очень надеюсь, что смогу найти для него время.
Многие из старых групп до сих пор популярны – отсюда и успех «Большой четвёрки». Людям свойственно цепляться за нечто столь великое, так как достойной замены по-прежнему не нашлось. В новом тысячелетии всё ещё не появилось ни одной группы, о которой можно было бы сказать, что её будут слушать и через несколько поколений. Есть ли какая-то надежда на существование для тяжёлой музыки в будущем?
Дэвид: Дело в том, что необходимо быть уникальным и постоянно что-то менять. Без новшеств нет будущего.
Да, но в наше время уже придумали всё, что только можно было придумать.
Дэвид: Может, пора убрать 2-3 струны с гитар, и посмотреть что будет. Мы дошли до 7 струн, теперь надо попробовать пойти обратной дорогой (смеётся).
Какую музыку ты слушаешь сейчас? Если у тебя вообще хватает сил ещё что-то слушать.
Дэвид: В том-то и дело, что сейчас я почти ничего не слушаю. Тур проходит очень напряжённо, так что всё, что я сейчас слушаю – это в основном Megadeth. Но я недавно купил альбом Rush “Hemispheres”. Это очень старый альбом, и я купил его на ITunes.
Как ты считаешь, могут ли географические координаты влиять на музыку? Например, Сиэтл навсегда связан с гранджем, Лос-Анджелес с глэмом, Сан-Франциско с трэшем и т.д.
Дэвид: Безусловно. В определённых местах есть свой дух. Возвращаясь к вопросу о будущем тяжёлой музыки, я думаю, что она будет основана больше на культуре, чем на музыке как таковой.
Megadeth были основаны в Лос-Анджелесе, который на тот момент являлся святилищем глэм-рока. В том мире лосины, блёстки и макияж были залогом успеха. Как же получилось так, что вы стали совсем другими?
Дэвид: Дэив встретил Джеимса (Хэтфилда) и Ларса (Ульриха) из Металлики в Лос-Анджелесе. Они сразу поняли, что в Сан-Франциско для их музыки почва более благоприятна и направились туда, где эта тусовка только зарождалась, чтобы в итоге стать её движущей силой. Поэтому, в случае с Megadeth Дэив сказал, что мы не будем играть в Лос-Анджелесе. И, слава Богу, что так получилось. Мы оставили за плечами километры дорог, и это было гораздо лучше для Megadeth, так как в Сан-Франциско нас сразу полюбили. Из Сан-Франциско вышли Grateful Dead, потом Montrose (первая группа Самми Хагара (второй вокалист Van Halen – авт.)), а ещё позже – трэш-металл. В Сан-Франциско зарождались целые поколения, наверно, там в воздухе есть что-то особенное (смеётся).
Среди трэш-металл-групп всегда было соревнование кто – самый быстрый. Кто, по-твоему, самый быстрый сейчас?
Дэвид: Керри Кинг всегда говорил, что Том Хантинг из Exodus – самый быстрый барабанщик. Он, наверное, постоянно повторял Ломбардо «Чувак, Хантинг самый быстрый, мы должны быть быстрее!». Керри всегда стремился к тому, чтобы быть самым быстрым. У Slayer есть очень быстрые моменты, но я не знаю, делает ли это их самыми быстрыми. Exodus – определённо одни из самых-самых.
В наши дни имидж группы гораздо важнее музыки, которую эта группа пишет. Раньше публику больше волновало, есть ли у группы «драйв». Как ты считаешь, повлияет ли это на развитие металла? Понизится ли качество музыки, так как всё больше внимания уделяется имиджу?
Дэвид: Музыка – это нечто гораздо больше, чем просто ноты, это стиль жизни. Я помню, как смотрел выступление KoЯn, когда они только стали известными и поехали с нами в свой первый большой тур по Штатам. Их внешний вид, стиль, волосы – они являются лицом целого поколения. Здесь замешано нечто большее, чем только музыка. Группа, на чей концерт ты идёшь, что-то говорит о твоей личности. Сейчас это всё гораздо более ограничено какой-либо тусовкой или движением, если сравнивать с тем, что было раньше. Я мог пойти на концерт Kiss или Rush, или Van Halen. Они все были очень разными группами, но вокруг них не было ещё 8 точно таких же групп, создающих определённую тусовку. В каком-то плане это разделение началось с трэш-металла, с «Большой четвёрки», а потом с Overkill и Exodus. Мы были кучкой парней, которая положила начало своей тусовке, и мы все двигались вперёд как одно большое племя. После этого пошли уже Guns’N’Roses, все эти МакКои с их глэм-группами, панк группы: Sum 41, Blink 182, Green Day – они все отражают определённые движения.
Ты – легендарный басист, практически музыкальная икона. Есть ли какие-то секреты или волшебные трюки, которыми ты бы поделился с новичком?
Дэвид: Номер один – необходимо постоянно практиковаться, мастерство само не придёт. Многие люди, которые хотят стать рок-звёздами, понятия не имеют, как успешному музыканту удержаться на плаву, а это большая разница. Многие из тех, кто ходит каждый день на работу, мечтают стать рок-звёздами. Тогда им больше никогда не надо будет работать и у них будет алкоголь и девочки, каких им только захочется. Кому бы этого не хотелось? Таков типичный образ рок-звезды, который имеется у людей. Но многие из них не знают, что с этим делать, или у них недостаточно самодисциплины, или они просто слишком ленивы, чтобы на самом деле что-то сделать. Чтобы быть успешным, недостаточно просто знать свои партии или выучить ноты. И я думаю, что те, кто это понял, смогли достичь определённых высот.
Что, по-твоему, было самым ярким моментом за всю историю Megadeth?
Дэвид: Сейчас.
Расскажи о том, как вы ездили с гастролями в Россию.
Дэвид: Я был там всего один раз. Это было очень интересно, ведь большую часть моей жизни США и Россия не были политическими друзьями. Всё из-за того, что когда-то давно у наших предков возникли все эти разногласия. И тот факт, что они не пришли к компромиссу, не значит, что и новые поколения должны быть вовлечены в эти разногласия. Ведь совсем необязательно верить в то, во что верили наши предки. Мы можем быть свободны от этого и создавать новое поколение. По-моему, именно так и произошло, и это здорово. Поэтому я поехал в Россию без каких-либо предрассудков, взволнованный ожиданием того, что я там увижу, и это было замечательно! Я и сейчас с нетерпением жду, когда мы там снова побываем, потому что с тех пор всё поменялось. Мы живём на большой планете, но в маленьком мире.
Благодарим Дэвида за уделённое нам время.
Беседовала Татьяна Качур
Фото: Яна Б.
© Russian DarkSide E-Zine
9 июл 2010
|