|
|
|
Hiasm - Хиазм
« Letters »
| |
|
| |
|
|
| |
| |
| |
0 | None Sing Hymns to Breathe/Никто Не Слагает Гимнов Дыханию
|
| I | Neon Bane/Неона Яд
|
| II | Secrecy Veils/Покровы Тайны
|
| III | As You Wish/Будет Так
|
| IV | King of Kings (Shelley)/Царь Царей (из Шелли)
|
| V | Court of the Sun/Суд Солнца
|
| VI | Violent Ends/Неистовый Конец |
|
|
| I. Neon Bane
Неона яд питает краски карнавала
Кружатся в вихре танцев и веселья
Девы и юноши, не ведая похмелья,
Не зная ничего, кроме любви,
Одна их них другого суженым назвала
Вражде их древних градов вопреки
Рука в руке, и к страсти страсть воззвала
И клятва скреплена была в н |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
Очередной релиз проекта GORTAIGH преподносится как концептуальный полноформат. Учитывая подход автора к реализации своей музыки, это довольно амбициозная заявка, казалось бы, требующая длительной, вдумчивой и кропотливой работы над материалом. Боюсь, однако, что желание автора поделиться со слушателями захватившей его идеей сыграло с ним злую шутку, подтолкнув к выпуску маловразумительной каши с поистине эпично проваленным звуком. Тут кто-то может возразить, что, дескать, сознательное загрязнение саунда всегда было одним из краеугольных камней творчества GORTAIGH, но в данном случае я с этим не соглашусь. Я бы не согласился, даже если бы в дискографии проекта не было, например, ЕР 'Grasses Duchais', который наглядно демонстрировал, что автор способен, сохраняя индивидуальность своей музыки, добиться приемлемого звучания, обладающего потенциалом заинтересовать отнюдь не только тех трех с половиной инвалидов, из которых в данный момент состоит фэн-база проекта. Но даже если не знать, что автор, в общем-то, вполне МОЖЕТ по части звука... знаете, даже для лоу-фая существуют некие пределы, после выхода за которые должно быть стыдно классифицировать свое творчество как-то иначе, нежели "нойз". Зачем вообще было в 'Neon Bane' и 'Secrecy Veils' (совершенно неотличимых друг от друга, кстати) прописывать какие-то гитарные партии, если в итоге они неотличимы от чахоточно попердывающего отбойного молотка на последнем издыхании? Использовать сэмплы работающей на производстве техники и инструментов было бы куда честнее... В итоге, за вполне достойным эмбиентным вступлением на протяжении 11 с половиной минут следует однообразная, тягомотная звуковая каша, омерзительная, как клубы черного маслянистого дыма в синем небе над Прохоровкой в 1943. 'As You Wish' бодро стартует с острого злого риффа, но во мгновение ока сваливается в тот же отстойник, из которого слушатель только что выбрался, и даже смены темпа по ходу композиции уже не способны исправить ситуацию. Эмбиентная зарисовка 'King of Kings' эксплуатирует восточные мотивы (оно и понятно, ведь Шелли писал свой сонет, вдохновившись развалинами статуи Рамзеса II, которого греки ошибочно звали Озимандиасом, потому что Диодор в свое время неправильно интерпретировал сложное составное тронное имя фараона), и смотрится волне симпатично, как и следующая за ней напористая 'Court of the Sun', где звукоинженер милостиво позволяет расслышать хоть что-нибудь и удивиться тому, что на альбоме все-таки есть музыка, которую можно записать нотами. Финальный трек загублен унитазным сведением, как и все предыдущие, и превращается в такую же крошащуюся гнилую стену звука, хотя ближе к его завершению можно расслышать некие атмосферные моменты, ничуть, впрочем, не улучшающие общее впечатление от альбома. По древней традиции, о вокале в GORTAIGH мы говорим, как о покойниках, хотя, признаться честно, маловато найдется покойников, о которых нельзя сказать совсем уж ничего хорошего. Я все же ограничусь замечанием о том, что при таком общем качестве сведения и работы со звуком, вокал лучше бы заменить дорожкой белого шума - работы будет меньше, а результат ровно тот же самый. Концепция пришлась мне душе - изложено все вполне достойными стихами, а в сюжете можно найти легкие параллели с Шекспиром и Сапковским, и еще с некоторыми произведениями в жанре фэнтези, о которых автор проекта наверняка ничего не слышал. К сожалению, подхода "разрублю поэму на несколько кусков и распихаю их по шматкам второпях сделанной музыки" недостаточно для создания концептуального альбома, в котором музыка должна подчеркивать те или иные месте и иногда даже двигать вперед сюжет. В данном же случае никакого целостного впечатления от прослушивания не появляется, и вердикт может быть всего один: криво слепленная на коленке халтура, которая, конечно, не завоюет проекту новых поклонников, но и уже имеющихся не оттолкнет, и на том спасибо. |
|
|
| |
| | | |
| |
Прочитав местные рецензии, я словил впечатление, что обсуждаемая, хехе,«формация» - это что-то вроде мема, и что же это такое на самом деле, уже давно всеми забыто (ежели вообще когда-то было известно). Так что давайте совершим небольшой экскурс.
GORTAIGH – это отечественный ванменбенд, который уже несколько лет отравляет вконтактовские (и бендкемповские) почвы зловонным ядом собственного видения нордического сладжа, записывая («исполняя» в данном случае некорректное слово, поскольку проект чисто и исключительно студийный в силу ряда причин) среднетемповое и крайне своеобразное варево из перегруженных риффов, фоновых шумов и вокала, близкого по разборчивости к почерку врача-первооткрывателя элекросудорожной терапии. Как-то сложилось мнение, что за эти самые годы у проекта выработалось что-то наподобие авторского стиля или почерка (хотя очевидно, что многие воспринимают фразу «лучшее – враг хорошего» слишком буквально, гоняя наработанные узнаваемые фишки и приемы в хвост и в гриву из записи в запись), что, впрочем, немудрено при столь неприличной плодовитости (скриншот дискографии на портале Metal Archives напоминает фекальный вулкан, застигнутый неловким наблюдателем прямо посреди очередного постыдно неконтролируемого релизоизвержения (в этой связи весьма доставляет статус Active в соответствующей графе – ппц просто насколько Active, ага)), пусть и с несколько негативной окраской – звучание спорное/дерьмовое, зато безошибочно узнаваемое.
Впрочем, несмотря на тонны релизов, полноценный альбом у проекта насчитывался до сего момента ровно один. Это позапрошлогодний по(л/р)ноформат «Dirty Southern Winter», имеющий полуконцептуальную основу (если так можно обозначить аккуратно подрезанную часть текстов действительно концептуального релиза другого исполнителя), который включал в себя три длиннющих (по обычным меркам) трека, каждый из которых был построен, в общем-то, на одном-единственном риффе. Насколько я знаю, тот альбом был принят неплохо, даже получил внимание подпольных французских метал-блогов (с рецензиями в духе «музыка для фанатов сладжа, дума, психоделичного фьюнерала или для слушателей с бетонными барабанными перепонками», «все тот же lo-fi из самых нижних слоев подземного мира» и т.д.), которые также отмечали сочетание узнаваемости стиля с некоторой степенью… монотонности, скажем мягко.
Поэтому от свежего альбома не стоило ждать чего-то прорывного в каком бы то ни было плане, поскольку даже по признанию самого автора «от иных работ проекта этот альбом музыкально отличает ровным счетом нихъя». Ну, что сказать - что услышано, то и получено. Жож выдал pure GORTAIGH в духе классического релиза «Immaculacy», заварив крутую кашу из топоров на говенно-бетонном нажористом бульоне… которым он и потчует слушателей уже года четыре без каких-либо подвижек в меню. Но здесь стоит отметить, что ряд куда более именитых исполнителей заняты в некотором роде тем же самым – и при этом боятся шажок ступить в сторонку от своего ъ-стиля, дабы фанаты не растоптали (причем, что забавно, все они в числе любимых у основателя проекта: SLAYER, KORN и ряд олдскульных сладжевых банд). Понятно, думаю, что в данном случае проекту не следует опасаться гнева фанов (т.к., вообще стрёмно взрослым дяденькам бояться вещей несуществующих), и, видимо, столь ревностное следование музыкальному курсу обусловлено либо отсутствием видения направлений развития (ну не может, не может человек в дабстеп, джент и постметал), либо мастермайнду проекта эти три риффа, кочующих из релиза в релиз, некогда спасли жизнь и теперь вот так требуют с него возврата неоплатного долга.
Но кое-что отличает «Letters» от любого из предыдущих релизов под маркой GORTAIGH – это тексты, и о них действительно стоит поговорить отдельно. Ни на одной из записей «Причинения боли» (именно так переводится на русский язык название проекта, что опять же доставляет) доселе не было авторской лирики (были стихи Bansheerie, Э.А.По, Бальмонта, Волошина, Гумилева, был даже выдуманный на ходу язык). Здесь же автор предпочел сделать всё от и до сам, и представил несколько вычурную историю, вдохновленную Шекспиром, Желязны, Шелли и рядом иных мастеров пера, пересказывать которую в рамках обзора не имеет смысла, поскольку она целиком представлена на bandcamp’е проекта (и важно - читать ее лучше всего под звуковое сопровождение альбома). Вышло довольно многослойное, полное оммажей и
прямых цитат повествование о джиннах в механических кубах, ядерном джихаде и огненных духах, что несут по серебряным трубам кожаные свитки, исписанные кровавыми строками, о пророчествах, которые сбудутся, и желаниях, которые исполнятся – пусть и не так, как бы этого хотелось.
Если сравнивать суть вещей, абстрагируясь от рамок стилей, качества и прочего, то «Letters» - это в некотором роде GORTAIGH’овский «Eternal Kingdom» - достаточно зрелая в идейном плане работа, основанная на мощной лирической концепции, с естественной скидкой на упёртость проекта в унитазный саунд (и соответствующей «скидкой» в итоговой оценке альбома). Не уверен, что эта работа принесет проекту новых фанатов (как, впрочем, и любая другая под сей маркой – уж больно специфический продукт делает эта мануфактура), но старые точно останутся довольны. |
|
|
| |
| | | |
| |
|
| |
просмотров: 13339 |
Любовь не ведает ни расстояний, ни преград
Любовь и ночь живут чутьем слепого
И вот уж мчатся духи, неся слово
По трубам цвета серебра в соседний град
В когтях сжимая свитки цвета кожи
Исписанные длинной вереницей тяжких слов
Рожденных ночью, проведенною без снов,
И знанием – другой не спится тоже
Но руки, что плетут узоры судеб
Подвержены болезненной причуде
Нож нищего найдет в ночи возлюбленного сердце,
А сердце девы остановит яд случайный,
Врагом отцу ее подсыпанный в отчаяньи,
- Лишился дочери и друга старый герцог
Однако же любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдёт, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами.
II. Secrecy' Veils
А духи все несут, в когтях сжимая,
Огонь любви и обещанья рая
Как быть сему дано? Известно, что истаял
Костер ее любви под каменной плитой
Известно, что рука его отныне
К перу не прикоснется – но постой
Благим намереньем сберечь любовь-святыню
Полна душа подруги девы той
«Я не позволю сердцу дивному разбиться
И источить себя в дробиле горя
Я буду лгать, подругою должна я притвориться!»
И письма вновь летят, по хитрой воле.
«Я не позволю сердцу дивному разбиться!»
Возлюбленного друг себе клянется.
«Я буду лгать, но мне потом зачтется,
Что благо друга счел я честности важнее.
Однако время маску надевать.
Ну, вот и всё, и на лице личина.
Теперь пусть мне что знают говорят:
я ряженый, пусть маска и краснеет».
И вот один себя другим уж представляет,
Другая отзывается, под маскою иной,
И зреет в них, волною подымаясь,
На пепле старой – новая любовь.
Любовь слепая, ведь им видеть не дано,
Любовь глухая, ведь они не слышат,
Очей прекрасных, нежных голосов,
Питаясь ложью, и бессильем дышат.
Безлунной ночью он спешит в чертог пророка,
(Оракул слышит шелест ее платья)
Звучит вопрос из разных уст один и тот же:
«Как встретить мне любовь живую, хочу знать я».
Вуалью тайны вновь оракул обернется
И даст ответ один и тот же дважды
«Навеки утолишь ты эту жажду,
На западе увидев восход солнца».
III. As You Wish
В золотом окне востока
солнце лик свой показало,
и насмешкой, едкой, злою,
ослепляет очи ей
«Боги, что за наказанье,
ложь оплачивать любовью,
Невозможной, недоступной
До конца последних дней!»
И в печали многоликой
Вдоль реки она блуждает
И желает, чтобы мука
Навсегда оборвалась…
Утолить водою древней!
Остудить потоком мутным!
Жажду страсти неизбывной
Что в душе ее зажглась.
«Когда в груди терзания и муки
И счастия несбыточного жаль,
Лишь музыки серебряные звуки
Снимают, как рукой, мою печаль.»
Такие строки написала она другу,
Последнее письмо вручая духам,
И в зеркале души собой любуясь,
Примерив на себя утопленниц вуаль
Но находят ее ступни,
Вместо ила, вместо тины,
Корпус странного устройства,
Механизма древних дней
Очищая его грани,
Кнопок ряд она нажала,
Заискрила голограмма,
Силуэт восстал пред ней.
«О, свобода! О, свобода!
Сотни лет провел я в кубе…
Жду веления, хозяйка,
Для могучего вассала!»
Равнодушно она молвит:
«Что ж, исполни мою волю,
Я желаю, чтобы солнце
С длани Запада восстало!»
«Будет так» - раздался скрежет,
И джинн в воздухе истаял,
Рассыпаясь на фрагменты,
Уносясь на Запад с ветром.
IV. King of Kings (Shelley)
Мне странник рассказал: в полуденной пустыне
Я видел - две ноги громадные стоят,
И не найти ни рук, ни туловища ныне.
В песке - кусок лица. Жестокий, властный взгляд.
Свидетельствует рот о дьявольской гордыне.
Так, жар чужой души резцом похитив смело,
Живое в неживом художник воссоздал.
Но прахом стал колосс, распались дух и тело,
А вкруг подножия слова видны в граните:
"Я Озимандия, великий царь царей.
Взгляните на мои деянья и дрожите!"
И что ж! Кругом следы гигантского крушенья,
Бесплодный, выжженный простор нагих степей,
И стелется песок без жизни, без движенья.
V. Court of the Sun
В могучем царстве Запада властитель,
Великодушный, благородный, справедливый,
Смещен с престола кликой приближенных,
Которых как детей своих любил он.
Высоких башен шпили режут небо,
На площадях живые гобелены
Напоминают о деяниях царей,
Что были в древности, и господ новых прославляют.
В застенках царь терзаем палачами,
А клика правит, объявив народу,
С экранов гобеленов омраченных,
Что господин страны отбыть изволил.
Осиротевшая страна живет надеждой,
Что сюзерен вернется в полной силе,
Как будто бы отец огромного семейства,
Вернется - и детей своих обнимет.
А в пыточной свои творятся тайны
Убиты палачи и стража голограммой
И слышит царь над ухом тихий шепот
«Вернись и правь – предателем-народом!
Никто тебя не ждал все это время,
И не искал пропавшего владыку,
Все приняли твоих врагов на троне,
Иди, да будет месть твоя - великой».
И вот выходит он на свет к ревущим толпам
«Вернулся царь! Отец вернулся вновь к нам!»
А ненависть его сильнее солнца слепит,
И губы отдают приказы воинам.
«Хватать! Пытать! Терзать, душить и мучить!»
Улыбка расползается по лику
Изломанному сумасшедшего царя:
Накажет он народ, что принял клику.
«То демон, а не царь наш правит нами!»
Кричат не верящие люди на дыбе,
Лишь подливая топливо в безумной мести пламя
Что джинн-визирь разжег в истерзанном царе.
И вот он отдает приказ собрать народ
На площади перед дворцом огромной
И пальцы его пляшут над колонной
Из кнопок, что суд солнца призовет
«Один огонь другого выжжет жженье,
Любую боль прогнать другая может!»
Так молвил царь с трибуны в поднебесье,
«Безумие со справедливостью похожи».
И пальцы отбивают древний код
И люди облачаются в одежды света
И очищается народ, что оклеветан,
В ревущей пасти Солнца, что на Западе встает.
VI. Violent Ends
Весть о войне несется по сетям.
Войну поют глашатаи с экранов.
И города зализывают раны
И вновь готовятся к пылающим боям.
Поле грядущей битвы встретит дождь
Природа слабодушна и рыдает,
Но разум тверд, и разум побеждает.
И разум жаждет битвы в эту ночь.
И пробуждают сервоприводы доспехов
Те, что писали о любви и рае,
Желая в битве обрести успех,
Любовь под трупами и пеплом погребая.
«Мне легче жизнь от их вражды окончить,
Чем смерть отсрочить без твоей любви.»
В бронестекло забрала смотрят очи,
И мысли двое думают одни.
И вот Ночь битвы! И в бою сошлись
Железные солдаты древних кланов
И меч Его на Ней рисует раны
И под Ее клинком щиты стальные поддались.
Они разят друг друга, смертью одаряя,
И падают друг с другом рядом в грязь,
И взглядом угасающим читают
Доспехи покрывающую вязь:
«Когда в груди терзания и муки
И счастия несбыточного жаль…»
Остатки ее жизни гаснут в звуке,
Что в тишине звенит как трепетный хрусталь.
Он вторит ей, хоть жизнь его испила Ее сталь,
И встреча их – преддверие разлуки:
«…Лишь музыки серебряные звуки
Снимают, как рукой, мою печаль.»
У бурных чувств неистовый конец,
он совпадает с мнимой их победой,
И вот, под звук двоих стихающих сердец,
Взойдя на Западе, их солнце слепит светом.