Две тысячи одиннадцатый год мчится вперёд, попутно обрастая релизами, которые надолго западут в память своим потребителям — чудные дела творятся как в высших сферах, так и в тех, которые, к сожалению, собирают куда меньше внимания к себе. Вот, например, волнующие известия из мраморных холлов, где тусуют металлические небожители: одна известная группа, ведомая датским гастарбайтером, присовокупила к себе замшелого старца, который нашептал в микрофон гадостей, после чего щедро обмазала получившейся субстанцией и слушателей, и свою карму. Громкий выстрел, на деле оказавшийся бесстыдным испусканием ветров, но показательно иллюстрирующий ту самую дветысячиодиннадцатую „чудесатость”. Теперь же придвинемся поплотнее к главному стержню, вокруг которого конденсируются эти самые буквы: в узком кругу почитателей металла с приставкой „языческий” тоже волнения — приключилось дивное диво. Белорусский культ, не так давно выкарабкавшийся из могилы, степенно подошёл к компанейке из свежебородатых родноверцев, увешанных тапками типа „лапти” и нахлестал им по щекам как следует, показав, кто здесь действительно отец, а кто облезлый лешак. Речь, понятно, идёт о Gods Tower и „Steel Says Last”, который содержит всего лишь три песни, ранее не доступных алчущим ушам поклонников, но умудряется при том звучать невероятно свежо, круто и вообще основательно подточил фундамент любого другого претендента на гордое звание „альбом года” личного топа. Короче говоря, имея на руках подобный одиннадцатитрековый аргумент не сходить на концерт, который учинила группа в Санкт-Петербурге — значило изрядно лопухнуться, если выражаться со всей возможной культурой.

Поскольку в Санкт-Петербурге, как известно, очень мало хороших групп и ещё меньше ансамблей, которые пересекаются с Gods Tower стилистически, разогревать белорусов призвали невнятных Lateless, которые на этом празднике жизни были патогенным микроорганизмом, и одну из двух ныне живущих петроградских групп, связывающих свои музации с фольклорными архетипами, от которых не хочется отвангогить собственные уши — Nomans Land. Пусть безлюдные земляки так и не обрели искринку, которая позволила бы им из середнячковых крепышей взлететь в викинг-металльный пантеон, но даже на мировой сцене они выглядят составом, который может запросто отвесить лещей многим любителям потрясти бородой и рогами под северомотивированную музыку. Так же обстоят дела и с живым исполнением: выйдя к финалу своего сета на практически студийный уровень (хотя подобные заявления в контексте места проведения концерта звучат ну очень фантастично — это чистейшая правда), они хоть и не растрясли разреженную по партерному загону публику на должный энтузиазм, всё равно ушли за кулисы победителями, показав, что в Петербурге всё ещё теплится хоть какая-то металл-жизнь, за которую не становится мучительно стыдно.

Gods Tower по своему выходу практически наступили на пятки Nomans Land: те ещё не успели закруглить финальную песню, а белорусы уже начали готовить сцену к своему двухчасовому маршу по головам и вскинутым рукам — невтерпёж, видать, было скорее вылить на петербуржцев припасённых чудесных музык, которых у группы накопилось в достатке. Так что уже минут через десять к сцене подтянулись даже самые тугодумы, чтобы рассмотреть поближе фениксоподобных братьев-славян. А поглядеть было на что; десятилетний срок полузабытья, ознаменованный и уходом из жизни Александра Уракова, и выпуском невнятного как бы полноформата, и многочисленными компиляциями — будто и не было его, вместо того на мерзкой орландинной сцене сияло зарево, зажжённое энергией квинтета, которая пёрла из каждого музыканта во все стороны. Достаточно было одной песни, которая ушатом кипятка опрокинулась в зал, заставив ранее статичных ленивцев завертеться и запрыгать изо всех сил, чтобы многое понять о концерте и группе в частности. Понять, что на территории СНГ попросту не уродилось (да и вряд ли уродится в ближайшее десятилетие) коллектива, который бы умел с таким же изяществом эксплуатировать простецкие риффы, выплетая из них музыку, которая вообще лишена всяческих видимых изъянов; которая заставляет прослезиться тех, кто затирал кассетную версию „The Turns” и крепко зафанатеть молодняк, лишённый трепетных мнемонических связей, показывая, что Gods Tower выезжают не на собственном имени, как опасались многие, а на безупречном материале, который ни капли не протух за время хранения. Понять, что во всём мире просто нет аналогичного явления: группы, которая преподносит себя с фирмовым саундом, с западным качем, которого лишены девяносто девять процентов экс-союзных ансамблей, но одновременно с тем сохраняет добрую такую народную простоту — за музыкальным смаком не сквозит обыденная для европейцев рутина, вовсе нет, за ним читается очевидность того, что группа сама тащится от собственных деяний, что этим мужикам просто по кайфу рубить этот рокенролл для тех, кто не пожалел времени, придушил снобизм и заглянул на огонёк.

Трудно припомнить, какая ещё группа когда-нибудь демонстрировала подобную щедрость: два часа реального времени, в которую Gods Tower утрамбовали и целиком сыгранный свежак „Steel Says Last”, и купированные на пару песен „The Eerie” с „The Turns”, и неожиданные бонусы вроде задрипанного „Final Countodwn” поданного с таким жаром, с каким его никогда и никто, наверное, не играл, и волшебным акустическим сюрпризом „Mysteries”. Причём, белорусы, кажется, вообще не утомлялись на пути к финишу, напротив — чем больше песен оставалось за их плечами, тем круче и ярче становилось их выступление, преодолев в один прекрасный момент все разумные рамки, и заставившее пожалеть об отсутствии договора с пронырливым Мефистофелем: текущее мгновение было столь прекрасным, что стоило бы тормознуть его, дабы не портить обыденностью последующей процедуры исхода из клуба и ему сопутствующими действиями. И тем не менее, что бы вошло на эту картинку прекрасного мгновения? Во-первых, Лесли Найф у микрофона, который оказался обладателем вулканической харизмы, безумного и захватывающего умения рубиться на сцене так, будто завтра конец света и иного шанса оторваться за всю хурму не представится (возникшую мысль укрепил и сам Лесли, предложивший залу представить именно такой вариант во время решающего броска к последней пачке песен — но зал, в отличие от него, всё-таки вымотался, и посему ответить достойно уже не мог). Во-вторых, все остальные музыканты, ничуть не отстающие от своего центрального игрока, и особенно новобранец группы — гитарист Дмитрий, который справился с отличием в сложном деле по оживлению ураковских партий, но кроме того расцветивший Gods Tower собственным почерком, ничуть не уступающим, как бы то не выглядело святотатственно, усопшему Александру. И в-третьих, в эту магическую диавольскую фотокарточку медиа-бонусом вошёл бы запредельный драйв музыки, в живой итерации оказавшейся раз эдак в сто круче, чем на диске (который, мы помним, по масштабам великолепия спорит с Джомолунгмой), но с этим, конечно, остаются вопросы — вряд ли даже сатанинские ухищрения вместили бы эту неуловимую, но ясно ощутимую субстанцию, которой в зале накопилось в избытке.

Скептики могут относиться к музыке со своей точки зрения, однако, песня действительно и строить и жить помогает — истрёпанный таким могучим хэппенингом разум рассказал о минусах, замеченных во время концерта, значительно позже, да и то с явной неохотой. Да, клуб „Орландина”, обзаведшийся новым звуком, всё так же остаётся затхлым и неприятным местом, в котором даже панковские пьянки проводить можно сгорая от стыда; да, щедрость Gods Tower обернулась опозданием на метро — ну и что, в конце концов? Соберись на этот концерт народу столько, сколько действительно заслуживает группа, то его величие было бы многократно воспето в легендах и сагах, ну а так воспоминания о нём останутся только в той неполной сотне энтузиастов, презревших все преграды. А все минусы — мерзотный интерьер, быковатые охранники с коэффициентом интеллекта, проигравшим в соревновании с табуретом, — меркнут, стоит лишь вспомнить, как славно Лесли Найф умеет завести толпу; как изящно Дмитрий Лазаренко выписывает соло-кренделя; как раскатисто и землетрясно звучат барабаны… Закругляя эту фанатскую экспрессию, можно лишь посочувствовать тем, кто не поверит вышеизложенному, и внутренне подмигнуть тем, кто пережил это и сам. Такие дела, привет.

Выражаем благодарность Morth Metal Division за предоставленные аккредитации.