Amon Amarth

Прежде чем сложить вису о том, как в Петроград, согласно афише, пришли викинги, нужно прояснить кое-какой момент. Amon Amarth, на самом-то деле, — группа, чьи достоинства изрядно проигрывают их же недостаткам. Соответствуя образу норманна, сложившемуся в общественном сознании — дюжий, неопрятный мужик, который космат, бородат и, возможно, пахуч — парни воротят музыку, что отнюдь не соответствует тому, как должен выглядеть первосортный металл. Рядом с выдающимися, на самом деле, творениями, в багаже группы наличествует совершенно невменяемой скуки и однообразия балласт, составляющий едва ли не две трети всего творчества. Короче говоря, любить их весьма трудно. Однако, как говорил пошловатый анекдот, есть нюанс: при том, что студийно Amon Amarth не блистают совсем, живьём это смертоубийственный цельнолитой каток, за рулём которого добродушный бородач, не проникнуться тёплыми чувствами к которому решительно невозможно.

Если кому интересна историческая справка, то вот она, получите: первая высадка Amon Amarth в Санкт-Петербурге случилась в две тысячи девятом году, в разгар обуявших Россию морозов, от которых страна к тому моменту уже отвыкла. Тогда шведы привозили с собой альбом „Twillight of the Thunder God”, который в контексте их творчества смотрелся как подкидыш — представьте, что среди кривоватых чурбаков вдруг вылупился ладный, пригожий и замечательный со всех сторон детёныш, не содержащий ни одного плохого трека, пышущий пудовыми хитами. В следующем году у группы вновь случилась российская гастроль, но на сей раз захватившая только Москву, так что и поминать про неё незачем. А вот три года спустя после первого пришествия, Amon Amarth притащили с собой альбом, который расценивать иначе как смачный плевок в лицо слушателю нельзя — выпускать после „Громобожьих сумерек” побасенки про муспельхаймца Сурта, исполненные на костях прошлого диска, вплоть до размешивания тамошних лакомых кусков до гомогенной тошнотной массы это, понимаете ли, преступление против всех. Впрочем, в подотчётный день любителей такой божьей росы собралось значительно больше, нежели в затхлых просторах „Орландины” озвученное время назад — оно и понятно, в живой ипостаси от Amon Amarth даже при столь спорном релизе можно было ожидать огня и перцу. Однако…

На сцене викинговатые мужчины показались с такой пунктуальностью, что могли бы стать примером для кого угодно — всякий раз подобные редкие случаи заставляют поражаться, а это ведь с учётом того, что в отличие от Москвы Санкт-Петербургу повезло и он оказался лишён разогревающих ансамблей. Действительно, — чего тут разогревать, когда на сцене уже угнездились крепыши-инструменталисты и главная примечательность группы, Йохан, обладающий рёвом, зарождающимся будто бы где-то в глубинах Хельхайма и талантом потрясать одновременно и собственными космами, и некислых размеров бородищей. Однако, вместо чаемого шторма, бури и десятого вала, в зал понеслось нечто совсем иное. При должном старании в этом нечто можно было разобрать зашкаливающие ударные, подмявшие под себя и гитару, и бас и даже тот самый нутряной хеггов похрюк. Конечно, уже к третьей песне звукорежиссёр сумел устаканить это непотребство, но впечатление уже было подпорчено — выведя барабаны на лидирующие позиции, кудесник у пульта дал возможность ужаснуться ими же. При том, что гитаристы Amon Amarth уже давно и печально известны своей особенностью портить соло в живом исполнении, откровенно в них лажая, выяснить, что и барабанщик группы знает исключительно технику „лупи по бочкам и немножко по рабочему”, начисто игнорируя остальные предметы во внушительного размера установке, — это уже почти близко к совершенному разочарованию и в концертных способностях Amon Amarth. К счастью, Хегг, слава ему, в отличие от своих коллег начисто лишён способности испортить что-либо — напротив, он совершенно оправдывает свой вероятный статус лучшего гроулера жанра, рокоча на сцене ещё круче, нежели перед студийным микрофоном. Занятно при том смотреть, как за этим утробным и свирепым призывом на битву супротив вражьих орд, а то и просто клича на помахать топором, таится добродушный характер его обладателя. Хегг не то чтобы был неостановимо разговорчив с аудиторией, но то и дело отпускал шуточки, хитро блестел весёлым глазом и вообще обращался с внушительной толпой в зале, будто каждый пришедший — его личный товарищ. А уж каково было, когда вдруг со сцены обрушился культовый экзерсис „Pursuit of Vikings”, занявший место отнюдь не в качестве концертного десерта, а посреди основной программы. Предложив залу спеть незамысловатый припев, Йохан уточнил: дескать, если не знаете текста, то и хрен с ним — в металле он не важен, важно желание слить свой голос с музыкой, несущейся навстречу. И удивительное дело, зал призыву внял, стройным хором проартикулировав первое слово рефрена, а затем не менее убедительно промычав его остаток.

Так уж получилось, что этот концерт Amon Amarth можно с полным правом назвать бенефисом исключительно их вокалиста, потому о нём так много слов. Остальных же участников, как и её crew, можно было вовсе убрать за кулисы — там от них толка было бы не меньше, а то и больше, уж техперсонала это касается точно, поскольку за звуко- и светопультом устроились явные родственники папы Карло и его деревянного пасынка — бестолковые, то есть, дрова. И если звукорежиссёр довольно быстро реабилитировался, то лампочковый маэстро ухитрился сделать всё возможное, чтобы никто не посмел увидеть тех, кто играл музыку в этот вечер. По сцене ползал густой дым, истерически мигал стробоскоп, стояло мутное красно-синее световое болото, не дающее никакой возможности разглядеть хоть кого — гипербола, конечно, но довольно близкая к реальности. Впрочем, сложно сказать, будто кто-то из пришедших вообще пытался кинуть взор в сторону сцены — поближе к ней пульсировал слэм, чуть далее располагались островки любителей встряхнуть гривой, не отвлекающиеся от своего занятия ни на миг. Собственно, тут и стоит рассказать о том самом деликатном моменте, который был обмусолен чуть ранее — как же новый материал преподносится живьём. Как и предполагалось, небольшая порцайка презентационного толка запросто растворилась в остальном материале, ничуть не застопорив энергичное, пусть даже и пестрящее ошибками, выступление. Ну и пусть барабанщик у группы игнорирует все прелести своего рабочего инструмента, действительным его конфузом стал лишь эпический зонг про чёрных птиц, неожиданно извлечённый из архивов, когда лихой кавалерийский постук сменился какой-то невнятной кашицей. В остальном, стоило понизить громкость властителя барабанных палочек, как его сразу же стало возможно переносить без такой уж кислой мины. Да и гитаристы, откровенно говоря, старательно держались весь концерт, незначительно попортив лишь пару соло, а основательно навредили только той песне, ради которой вообще стоило приходить на концерт — „Twillight of the Thunder God”. В общем, разбросанные на просторах заготовленной программы три песни две тысячи десятого года выпуска, с учётом всех этих деталей, были меньшим злом; да более того — выплюнутый в самом начале „Destroyer of the Universe” стал одним из самых заметных и приятных номеров, под который тела многих пришедших посмотреть на норманнских певцов из статики перешли в динамику.

Размётанные в тексте мысли, как водится, нужно изловить за хвосты и резюмировать, подвести черту, посчитать итог — стоил ли такой концерт посещения, или он мог быть запросто заменён богато представленными у группы живыми бонусами к альбомам. И итог этот довольно неутешителен — при том, что Amon Amarth можно отнести к тем группам, что помечаются тегом „must see”, нынешняя их ипостась была не столь могуча, какой её можно было ухватить в две тысячи девятом. Можно сетовать на недостатки площадки, на неумелость звуковика, на внезапно просевшую форму у самой группы — суть в том, что волшебства на концерте не случилось, и блиставший все полтора часа замечательный Йохан, к сожалению, всего лишь часть коллектива, который в этот момент отнюдь не был таким безупречным, как того хотелось.

Выражаем благодарность The Motley Concerts за предоставленные аккредитации.