JORDAN RUDESS в рамках недавнего интервью ответил на вопрос, есть ли у него какие-то опасении по поводу ИИ: «Одна из компаний, с которой я очень тесно сотрудничаю, называется Moises. Это очень интересная компания. В основном они известны своей работой по разделению треков, и музыканты по всему миру используют её. По сути, принцип её работы заключается в том, что вы можете загрузить в их систему стереофонический аудиофайл или даже видео, а затем, когда он окажется в их системе, система сможет его разделить. Допустим, вы загружаете песню DREAM THEATER, а когда она возвращается к вам, вы можете выбрать: мне нужны вокал, фортепиано, бас, барабаны, соло-гитара, акустическая гитара. Вы можете разделить их. Это всё равно что иметь доступ ко всем отдельным трекам. Это своего рода современное музыкальное чудо. Есть несколько компаний, которые занимаются разделением треков, но Moises — это практически верх совершенства. Это невероятно. Но не только это. После того как они выпустили в мир свою систему разделения дорожек, они начали развивать её ещё больше, и теперь она позволяет работать с высотой тона и размером. Вы можете воспроизводить вещи с разной высотой тона, но при этом сохранять темп музыки. Кроме того, программа стала очень хорошо показывать аккорды точно в такт музыке. Плюс реализована идея разделения частей музыки, так что кто-то, кто учит произведение, может решить: "Я хочу услышать только куплет", и зациклить куплет, может быть, куплет в бридж, соединить эти две части и зациклить их плавно». Я говорю об этом потому, что мне нравится эта технология, но также и потому, что некоторые музыканты, которые используют её, думают, что ИИ — это плохо, но они даже не знают, что Moises построен на ИИ. Это технология, которая является основой для всего, что делает Moises. Мне жаль, что я приношу плохие новости тому, кто был против ИИ, но теперь учит музыку с его помощью. Прежде всего, я всё больше и больше убеждаюсь, что искусственный интеллект — это очень плохое название для этой технологии. Есть много других вариантов. На самом деле в нём нет ничего искусственного. Мы должны вернуться в прошлое и изменить это название. Это наводит людей на неправильные мысли о том, что на самом деле происходит с инструментом и как обстоят дела. При всём этом в музыкальном бизнесе люди очень обеспокоены своими правами, тем, как эти модели были обучены, в них были загружены различные песни и стили, и это справедливо. Люди, музыканты обеспокоены. Им кажется, что это несправедливо. Может быть, их музыку загружают в компьютер без их разрешения. Все эти вещи очень важно выяснить. Это всё юридические вопросы, которые требуют серьёзного решения. Это займёт время, и, честно говоря, хотя я понимаю, сочувствую и беспокоюсь, это не моя специальность. Моя специальность — думать: "Появилась новая технология. Как мы можем использовать её для создания более выразительных инструментов? Как мы можем использовать её, чтобы получить больше удовольствия от музыки? Как вовлечь больше людей в процесс создания музыки? И как я могу использовать её, чтобы расширить то, что я делаю в музыкальном мире, и сделать то, что никогда не было возможно раньше, а также быть одним из тех, кто помогает направить её в русло, наиболее ценное для будущего музыки и музыкальных технологий?" Это очень важно для меня. Это одна из причин, по которой я очень рад работе, которую я провожу с MIT [Центр искусства, науки и технологий], потому что там есть прекрасные умы, которые думают о том, как можно использовать эту технологию, которая доступна нам сегодня, и создавать с ней удивительные, полезные, крутые, важные, образовательные, развлекательные вещи».